Олег Матыцин: Я уезжал комсомольцем, членом партии. Вернулся – все рухнуло

В середине 80-х Олега Матыцина знали, как преподавателя и тренера ГЦОЛИФК. Потом круто изменилась страна, грянул путч и обесценился рубль. В нулевые Олег Матыцин стал ректором, а после – президентом РССС.

В конце 2015 года после стабильного десятилетия российской экономики рубль снова упал, приблизив котировки евро к отметке 80. В это же время неожиданные новости пришли из Лозанны, где президентом FISU впервые был избран россиянин. Профессор, заслуженный тренер страны и член Совета при Президенте России по развитию физической культуры и спорта Олег Матыцин.

– Что поменялось в жизни, когда вы возглавили FISU?

– Стало больше командировок, общения с международными спортивными федерациями и другими организациями. Сейчас меньше времени нахожусь в России, но остаюсь активным участником российского студенческого спортивного движения. Переживаю за то, что происходит здесь. И хочу, чтобы роль РССС в мире была такой же значимой.

– А где вы живете?

– Дома.

– В Лозанне?

– В России. В Лозанне находится головной офис федерации. Сейчас идет строительство нового здания на территории Лозаннского университета. Символично, что FISU будет базироваться на территории вуза. Но у нас есть офис и в России, в здании Олимпийского комитета.

– В интервью нашему изданию вы говорили: в NCAA большую роль играет бизнес. А России только предстоит найти свой путь. За эти годы удалось понять, что нужно российскому студенческому спорту?

– Я бы не сказал, что в NCAA правят деньги. Если обратиться к истории, то эта организация была создана по решению президента США Теодора Рузвельта. Ректоры ведущих учебных заведений обратились к нему, чтобы ввести общие правила из-за большого количества травм у спортсменов. С тех пор в США сложилась мощная идеология и корпоративная культура в университетском спорте. Появились прекрасные спортивные сооружения. И понимание, что спорт – обязателен для успешного человека. Сегодня спорт в США – это модно.

– А как быть у нас?

– В России спорт должен стать частью образовательной программы. Надо, чтобы это было отражено в законодательстве, необходимо обеспечить вузы спортивными сооружениями. Важны кампусы. Это задачи на годы вперед. В наших географических условиях сложно развивать спорт без спортивной базы. Мы предлагали начать с федеральных университетов, где есть возможности создать инфраструктуру. Частично могли бы использовать и азиатскую модель.

– Что за модель?

– В конце 90-х годов китайское правительство решило создать центр подготовки студенческих сборных команд на базе университетов. Сегодня в эту систему, действующую под юрисдикцией Министерства образования, включено более 200 вузов. Было бы правильно, если бы Минобрнауки России также сделало спорт приоритетом развития высшего образования в стране.

– Кстати, про Китай. В 1991 году вы закончили Пекинский университет. Это связано с тем, что профессионально играли в настольный теннис?

– К тому времени я закончил профессиональную карьеру, работал преподавателем и тренером. У меня была мечта: мне очень хотелось изучить все передовое и привезти в Россию! Хотя на самом деле, Китай использует советские спортивные технологии, которые успешно работают и сейчас.

– Удалось изучить опыт?

– Мне удалось. Но как его использовали…. Он остался в книгах и диссертациях. А студент не сосуд, который надо наполнить. Это факел, который нужно зажечь. Надеюсь, новое поколение преподавателей будет внимательнее относиться к зарубежному опыту.

– А что в Китае восхитило?

– Восхищение – не вполне правильное слово. Уважение вызывает система спорта и образования. Как она строилась, как работает и сочетается с государственной политикой. Яркий пример – Пекинский университет спорта. В 1953 году его фактически создал ГЦОЛИФК. Наши преподаватели выезжали и делились методиками. Но в 90-е мы потеряли кадры и преемственность, а в Китае этого не произошло. Сегодня Пекинский университет – №1 в Азии и №3 – в мире.

– Почему?

– Приезжают ведущие ученые, читают лекции, проводят исследования. Хотя раньше они у нас учились. Теперь пришло время учиться и нам. Я рад, что ГЦОЛИФК заключил новое соглашение о сотрудничестве с Пекинским университетом спорта. По правительственной программе они предоставляют бесплатную стипендию иностранцам. Хочешь учиться там – нужно лишь желание. Китай для России – стратегический партнер. К нам очень хорошо относятся, и мы должны это использовать.

– Сколько Вы прожили в Китае?

– 10 месяцев.

– И тяжело далось решение туда поехать?

– Когда у человека есть мечта, ему все легко. Моей семье было сложнее. Тогда у нас был маленький ребенок. С женой всего 2 года были вместе. Это стало для нас испытанием.

– Сейчас ваш сын уже вырос. Вы участвовали в выборе будущей профессии?

– Он закончил медицинский факультет РУДН. Теперь анестезиолог. Младший в 11 классе, и пока думает. Главное, они оба любят спорт. Оба занимались самбо. Если бы решение зависело от меня, я бы ввел самбо, танцы и шахматы в программу уроков физкультуры в школе. Они дают возможность человеку гармонично развиваться.

– В теннис играли с китайцами? Интересно все-таки.

– Играл. Там интересная система подготовки. Каждый день тренировки. Я играл в группе с китайцами, но они не были профессионалами. Все профи – в центрах подготовки олимпийского резерва. Я занял 7 место на соревнованиях, которые проводились в Пекинском университете.

– Ещё русские там были?

– Нет, только я один. Нас направляли по линии госкомитета по образованию в международной группе.

– Удалось общий язык найти?

– Да. Все понимали язык спорта. И у меня был русско-китайский переводчик (смеётся).

– Какое первое впечатление произвел Китай?

– Было непросто. Во-первых, ни разу не жил в общежитии. А вокруг иностранцы. Дискомфорт испытывал из-за разных укладов жизни. Но помогали китайские тренеры, которые закончили ГЦОЛИФК. Можно сказать, взяли опеку надо мной.

– Чем отличаются уклады жизни?

– С китайцами не надо спорить. Их нужно принять такими, какие они есть. И дальше с этим жить и радоваться. У них в стране было мало иностранцев. И когда останавливаешься – вокруг тебя сразу собираются люди. Всем интересно – сразу начинают что-то обсуждать.

– Вспомните какой-нибудь интересный случай из той поездки?

– Как-то ехал на велосипеде, остановил китайца и спросил, где институт физкультуры. Он согласился проводить. Мы долго ехали, потом повернули во двор. И он счастливый такой говорит: «Всё, приехали!». И показывает на здание института физики! А не физкультуры.

– У них все на велосипедах передвигаются?

– Очень много людей. Утром выезжаешь – море велосипедистов. Ты вливаешься туда, и оно тебя несет. А еще это море поет. Они же такие радостные. С утра поют, радуются жизни. Такая поющая китайская нация.

– Говорят, они дисциплинированные.

– У них в 10 вечера все закрывали. Территория кампуса огорожена. Однажды задержался в соседнем университете допоздна. Приезжаю на велосипеде – все закрыто. Начал стучать, поднял бедного сторожа. Потом долго стучался в общежитие. А на следующий день меня к себе вызвал декан и сделал выговор. «Еще раз – и с тобой попрощаемся!». У них очень строгий контроль. Как и в государстве.

– Чем там питались?

– Как гласит китайская пословица: «В Китае едят все, что стоит на четырех ногах, кроме стола. Все, что имеет крылья, кроме самолета. И все, что плавает под водой, кроме подводной лодки!». Все едят.

– А какое у вас любимое блюдо?

– Напишите, свинина по-сычуански. Ну еще курица с кешью.

– Наши студенты уезжают учиться в Америку и Европу. Почему не в Китай, если там так круто?

– Молодежь ориентирована на Запад. Ещё в Китае сложный язык. Надо учить его в России, а потом совершенствовать. Разговорный – простой. А вот письменный….

– И в чем успех китайцев?

– Все очень быстро развивается. Хотя они делают то же, что и СССР. Китайцы приглашают к себе, много студентов отправляют учиться. Международная политика через образование – это просто мощнейший инструмент!

– В России что-нибудь изменилось после приезда?

– Я вернулся, и сразу в августе прогремел путч. Я уезжал активным комсомольцем, заместителем секретаря по идеологии, членом партии. Вернулся – и все рухнуло. Жизнь перевернулась.

– Выходили на улицы?

– Нет, я был на даче с маленьким ребенком.

– Сводки какие-нибудь читали? Понимали, что происходило в Москве?

– Да. Но я не большой сторонник выбегать на улицу и протестовать. Тем более других призывать. Это очень чувствительная и спорная тема. Наверное, надо выражать гражданскую позицию, но как? У нас часто используют людей, чтобы создать массовость. Я против этого. Кто-то решает свои политические задачи, принижая ценность жизни.

– Почему это чувствительная тема?

– Для меня самое главное – человеческая жизнь. Опять вернусь к опыту Китая. Там тоже были сложные ситуации. Но они выбрали эволюционный путь развития. А у нас часто идут по революционному. Вообще, для меня главный показатель развития государства – уровень жизни многодетных семей, детей, стариков, стабильное развитие.

– Через какое время после приезда стали воплощать идеи?

– Сразу. У меня сохранились связи. Стали приглашать китайских специалистов читать лекции. А материалы, по которым я учился, стали распространять среди тренеров, преподавателей.

– Ваша первая Универсиада на посту президента FISU?

– В Алма-Ате, Казахстан.

– Читал, там было много людей.

– Да.

– В Красноярске может быть такой же бум?

– Надеюсь. Во-первых, в Алма-Ате в это время объявили каникулы. Все детишки, семьи пошли на стадионы. Во-вторых, ценовая политика. У FISU есть программа продвижения билетов, которая была отработана еще на Универсиаде в Казани. Мы ее предложили Казахстану, и она сработала. Большим плюсом также стала доступность объектов. Думаю, что и в Красноярске трибуны пустовать не будут. Это город молодежный, современный. А идея приурочить каникулы к Универсиаде уже привлекла внимание губернатора.

– Целью предвыборной кампании в 2015 году было объединение людей. Это вам удается?

– Спорт – область конфликтная. Многие главы государств используют его, чтобы заработать бонусы или отстоять интересы. Наша задача – минимизировать политические риски. От них никуда не денешься. Стараемся убедить руководителей государств, что молодежь требует внимания. За молодежью будущее, а оно не должно быть агрессивно! Молодежь – это локомотив истории.

Егор Муханов, Studentsport.ru

Фото: Евгения Козлова